Шпион из Калькутты. Амалия и Белое видение (с иллю - Страница 28

– А, – сказала я. И замолчала в полном изумлении: артиллерия?

– Пойдемте отсюда. Ланч? Он же «тиффин»? – предложил Элистер.

– И ни слова о еде? А только сама еда?

– Да, и пусть она будет китайской. Мне вдруг начало ее не хватать. Все прочее есть у нас в Калькутте.

– Я только что была на Кэмпбелл, это вообще-то интересное место, и там есть один хороший кофе-хаус. Да куда же подевались эти таксомоторы…

– А это потому что их разобрали, все боятся рикш. Интересный у вас тут город: официально не сказано ничего, в газетах ни слова, но все обо всем уже знают, про пуллеров ходят самые разные слухи. Начинается все с клубов, а от них – далее по цепочке. У нас, в полиции, теперь садиться в рикшу запрещено. Раньше надо было запрещать.

Мы постояли на углу Бич-стрит, окруженные толпой отчаявшихся пуллеров.

– А вот эти двое, – сказал Элистер. – Стоят на ярд позади прочих, на вид приличнее других, не дергают нас за руки. А просто улыбаются. Раз так, давайте к ним все-таки сядем. Мы поедем на двух рикшах и будем следить друг за другом. Да и вообще, если их будет двое… Ну, не могут же оба быть убийцами. Вдобавок, если знаешь об опасности, то она уже не так страшна. А когда запрещено, то особенно приятно, правда?

Две рикши тронулись неспешно – пуллеры, как и положено, повернули к нам потные спины, и никакой угрозы от них не исходило.

– Знаете, Амалия, – громко, чуть ли не через улицу, комментировал едущий чуть впереди Элистер, – эта самая рикша – интересное устройство. Сбоку два здоровенных колеса, сунешь туда руку – руки у тебя не будет. Сзади спинка, над головой гармошка от солнца. В общем, сойти с повозки можно только вперед, туда, где пуллер. Ловушка, одним словом.

– То есть любой пуллер, если он убийца, завозит жертву в глухой переулок, где, правда, тоже толпа народа… И днем и ночью…

– Все равно не представляю – как можно убить двоих здоровенных англичан. Бедные парни… И еще, чтобы вот такой хилый китаец свалил англичанина, да еще и двух… А несчастные ребята и вообще ехали, как мы, на двух рикшах. Нет, тут только одно – какая-то неожиданность. Или их убил все-таки кто-то другой.

– Ну, Элистер, вот мы уже и приехали – пока живые.

– А куда же мы денемся. Не беспокойтесь, у меня наготове эти здешние монетки. Не начинайте рассказывать о еде – я уже чувствую ее запах, очень хочется.

– Сейчас я сделаю заказ и…

– Что – и? Будем расследовать дело?

– Вы же видите, Элистер, что у нас с вами ничего из этого не получается, все время хочется говорить обо всем одновременно.

– Тем более что я только что полчаса говорил с Корки, он ругается всеми словами и говорит, что расследует все сам. Он собирается ехать в Алор-Стар, на каменоломню. Нахально заявил об этом сегодня при всех начальнику полиции. И будьте уверены, Амалия, он что-то накопает. Я, наверное, поеду с ним на денек – местные нам надоели, я и сейчас не вижу, почему мы вообще им должны подчиняться. А из Калькутты никаких приказов не поступает. Они там сами в ужасе.

– А кто отдал вам приказ, чтобы вы не уезжали?

– Черт его разберет. Приказы отдает начальник полиции, а вот кто придумал ему это подсказать – не знаю. Хотя это стандартная процедура – допрос всех, в очередной раз, но поскольку мы тут явно ни при чем, то допрос будет короткий – но пока до нас дойдет очередь… А пока до нас дойдет очередь, мы с вами успеем съездить куда угодно, поговорить о чем угодно. Ну, давайте, что ли, о пиратах. За что вы обзываете этим именем славных строителей империи?

– Ну, вы, наверное, думаете, что пираты – это только мои сородичи? А ваши – сплошные шотландские пастухи?

– А кто захватил Гоа и отправил оттуда корабли на Малакку? Мы?

– Гоа? Да, там была эта страшная история, когда великий Васко да Гама, который плыл вдоль западного берега Индии на север и грабил все, что видел, захватил в плен старика. Старика связали и начали избивать плетьми, пока тот не признался, что он – адмирал флота султана Гоа. Ну, и тогда адмирала повезли вдоль его собственной эскадры, заставляя у каждого корабля кричать, что он – у друзей. После чего резня пошла от одного корабля к другому. 34 пленных посадили откачивать воду на португальских кораблях, остальных загнали к обрыву и изрубили мечами… Вот вам наше Гоа. Которое уже ваше.

– Амалия, прекратите, и так на душе погано, давайте лучше о хорошем – о моих доблестных предках, которые не избивали стариков, а только несли на восток свет цивилизации.

– Вы уверены? А чем, по-вашему, занимался лучший из них – Джеймс Лэнчестер, который впервые в истории достиг этих берегов? Он грабил все португальские суда, что ему встречались. Да и любые прочие суда. А это ведь был замечательный человек, Элистер.

– На всякий случай сообщаю вам официально, что он не мой родственник.

– Принято к сведению. Так вот, Лэнчестер отдыхал на этом острове, тогда совершенно пустынном. Вот если выйти на лодке из порта и проплыть час влево вдоль берега, то будет потрясающей красоты место – длинный пляж, к которому нормальная дорога для авто пока не ведет. Он называется «Бату Ферринги», «голова иностранца». Скала есть такая, похожая на голову в треуголке… И там корабли всегда брали в бочки свежую воду из водопадика. Вот по этому пляжу ходил туда-сюда пират Джеймс Лэнчестер и думал. О том, что в этих краях слишком много португальцев, с их Малаккой. Об островах и пряностях. И он писал то ли письмо, то ли, говоря современным языком, доклад…

– Ах, то был хотя бы грамотный пират! Не тяните, Амалия – кому он писал?