Шпион из Калькутты. Амалия и Белое видение (с иллю - Страница 31

Потом… как-то выяснилось, что на улице все это время хрипло звучало радио (марши и голос диктора на китайском) и что стены комнаты недавно побелены, на них приклеены вырезки из китайских журналов и почему-то реклама «тигрового бальзама» братьев Ау из Сингапура. А вокруг «шанхайского сосуда» темнеют лужи воды и много отпечатков четырех босых ног.

– Четыре лапы, – сказал Элистер, устраиваясь поудобнее у меня за спиной.

– Читать мысли – отличное качество для молодого шпиона. А теперь скажите мне, Элистер – откуда у вас револьвер?

– Всем было рекомендовано вооружиться, как только этих двух бедняг убили… Но, как видите, я еле успел нажать курок…

– Да-да-да. Итак, мы разобрались с содержимым одного из ваших карманов. А вот что касается второго кармана, то любопытства ради – давно ли вы носили в нем вот этот посыпанный тальком резиновый предмет, который вам сегодня оказался так кстати? Может быть, он у вас всегда с собой, поскольку в жизни мужчины всякое может случиться?

– С собой не всегда, а лишь с нашей второй встречи, – серьезно ответил Элистер; я повернулась, взглянула в его спокойные глаза, устремленные в потолок, и поняла, что он говорит правду. – Просто я посмотрел тогда на вас и понял, что это произойдет.

Со второй встречи… Еще час назад я была твердо уверена, что мы – просто друзья и ничего иного не будет.

Я прикоснулась к его груди (на которой не было никаких кустиков волос). Прошлась по ней пальцами туда-сюда. Подумала, что лучшая часть его тела – задняя, с потрясающими ямочками в самых нужных местах. В них так удобно вцепиться когтями и…

Устроилась головой на его животе и произнесла мечтательным голосом:

– С револьвером в одном кармане и презервативом в другом субинспектор Макларен идет по жизни, полной опасностей и приключений. Тщетно пытаются коварные убийцы уничтожить его самыми зверскими способами. Они лишь распаляют кровь прирожденного искателя приключений, и тогда темнокожие авантюристки не могут устоять против пламени, пылающего в его глазах. Кто это написал? Дос Пассос? Эшенден? Нет, Элистер, это мои слова, вот до какого поэтического состояния довело меня прикосновение к вашему горячему и пахнущему мылом «Мэй» телу. Нам, кстати, нужно срочно продолжить уроки португальского: английский лишен этой тонкости, этой очаровательной разницы между «вы» и «ты». Скажи «tu». И расскажи, что ты там видишь, на потолке.

– Tu… На потолке? – задумчиво отвечал он. – О, если хотите знать, я думал о какой-то ерунде. А, да нет же – о поезде с маленькими вагончиками. Том, который идет из Калькутты в горы, в Дарджилинг. Я представлял… ну, как мы с вами едем туда, вырвавшись из этого громадного ужаса – Калькутты, ползем, никуда не спеша, по бокам гор. А к поездам в Индии, на станциях, всегда подвозят тачки на толстых каучуковых колесах. Там стоят этакие сверкающие кастрюли, укрытые тканью или марлей, в центре самая большая – в ней дымится рис, цвета слоновой кости. И подают еду через окна.

– Враги лишили нас обеда, – задумчиво заметила я. – Они за это ответят.

– А еще, Амалия, в Индии на вокзалах, прямо на перроне – всегда книжные магазины или хотя бы прилавки. До сих пор помню шкаф, старого дерева, с книгами, на какой-то крошечной станции, на шкафу написано – A. H. Wheeler of Allahabad. Шкаф заперт, но рядом ждал индиец с ключом. А я тогда поленился выйти и взглянуть на содержимое. А вдруг там была такая книга, что…

– И вот мы едем в маленьком вагончике – куда?

– В Дарджилинг, я же сказал: там на склонах растут немыслимой высоты сосны с несколькими кронами. На горизонте белеет Эверест, самая высокая гора в мире. Вдруг видишь, что вагончики едут по улице, оказываются под навесами между двух рядов лавок, слышишь запах чая из окон, а вот толпа людей в тюрбанах. Это значит – мы уже приехали. Домики на холмах, маленькие уличные храмы, увенчанные куполами, как белый зефир. Вдруг между домами ступени, ведущие с тротуара куда-то вниз, по склону, это улицы – узкие такие щели между домами. У меня в этом городе живут родители, выращивают чай. Они даже создавали там клуб чайных плантаторов Дарджилинга. Мое счастье кончилось.

– Элистер, вы хотите познакомить меня с вашими родителями и сказать им: вот моя подруга с бледно-кофейной кожей, которой я спас жизнь… Нет, нет, давайте даже не будем начинать этот разговор. Срочно везите меня дальше.

– В Агру, в Дели, в Джайпур. Но на обратном пути – все равно в Дарджилинг.

– И всю дорогу мы будем болтать и учить португальский. Скажите мне: nao vas embora.

– Нау ваш эмбора?

– Отлично. Это значит – не уходи. Как приятно это слышать.

– Кстати, Амалия, насчет «уходи». Мне вообще-то кажется, что совсем отобрать у меня одежду – это не входило в ваши намерения. А, вон она, валяется в углу. Тут она и останется, как я вижу. Как мне лучше всего входить в «Раннимед» – под соусом или без? А поскольку явно лучше – без, то не отобрать ли у хозяина полотенце, чтобы явиться в отель в набедренной повязке? Хотя можно еще – в фартуке.

– Ха, – сказала я. – Я же и забыла… Сколько у них там, за окном, прошло времени? Наверное, уже все готово. Я сейчас…

– Стоп, Амалия, но вам-то есть что надеть, куда это вы…

– О, meu Deus. Да, как ни печально, но придется одеваться… Как аккуратно вы бросили мою блузку в другой угол – ни обещанного соуса, ни даже лишней пыли на ней, ну, совсем чуть-чуть…

Внизу меня поджидала сдача и готовый комплект мужской одежды соответствующего, немаленького размера.

А поскольку нельзя ждать от китайца, чтобы он заочно купил европейский костюм нормального качества, который прилично бы сидел, то я дала хозяину инструкцию совсем иного рода. Тем более что только индийцы в этом городе могли бы сравниться с Элистером по росту.