Шпион из Калькутты. Амалия и Белое видение (с иллю - Страница 21

Элистер снова замолчал, а потом усмехнулся:

– Я забыл, кто вы на самом деле… Иначе откуда бы вам знать его имя, которого, между прочим, не было в газетах… Но боюсь, что вас временно разжаловали из птиц, пока нет замены Уайтмену. Или, скажем так, вы – птица без гнезда. Как и я. Это объясняет ваше поведение. Ну, а я – разжалован до ранга пассажира «Таламбы». Нет, Амалия, установить что-то уже невозможно. Труп пролежал на солнце слишком долго, насекомые, змеи… нет, я не буду беспокоить вас подробностями. Его пришлось похоронить в Алор-Старе, заключение коронера – убит ударом тонкого тупого предмета в мозг, через глаз. И еще был второй удар, в висок, но тут не уверен даже коронер. Но мы с вами знаем, как было дело. А больше не знаем ничего. Хотя вы-то останетесь, и в итоге вам все будет известно.

– В итоге – да, – сказала я голосом Маты Хари. И сделала паузу, ожидая, ожидая…

– За мной приглашение потанцевать в мой отель. Я дал вам слово, – железным голосом сказал Элистер.

И я перевела дыхание.

– Кстати, Элистер – а что это за отель?

– «Раннимед», – сказал он без энтузиазма. – И не думайте, что мы купаемся в роскоши. Тут есть одно крыло, которое использует для своих гостей ваша полиция… Не очень роскошное, но ничего.

– Знаю это крыло, – уверенно сказала я. – О последствиях приглашения такой женщины, как я, в этот отель вы предупреждены?

– Пусть собратья не подадут мне руки на причале и напишут письмо в Калькутту. Какого дьявола, почему мы не можем сделать невозможное? Без этого неинтересно жить.

– Впечатляет. Знаете что, Элистер, я зарезервирую это приглашение за собой и использую его против вас в любой момент. Но вы уверены, что вам следует танцевать, если только что убили вашего…

– А, черт… Я, конечно, в глаза его не видел, но…

– Знаете что – я плохо выполнила поручение своего калькуттского сородича и не показала вам весь город. Давайте… ну, хоть поднимемся к буддийскому храму в Айер Итаме, там можно будет спокойно поговорить. А что касается вечера – решим по вдохновению. Ну, что – завтра в девять утра у входа в «Раннимед»?

– Бесспорно.

Пусть и разжалованная из птиц, я вздохнула, и душный ночной воздух погладил меня теплой лапой по лицу.

ОНИ БЕЗНАДЕЖНЫ, АМАЛИЯ

Над головами – пагода Рамы Четвертого (она же – Пагода миллиона будд), как башня из сказки, облепленная странными балкончиками и колоннадами. Под ногами – светло-серые плиты площади, обнесенной чем-то вроде крепостной стены, между зубцами которой замерли десятки абсолютно одинаковых бодисатв.

Отблеск солнца на гладкой коричневой коже обнаженного плеча плывущего мимо монаха.

Отдаленный хрип граммофона из домиков внизу, на склоне, под широкими банановыми листьями: хм, новинка – On With the Dance Бена Поллака.

Глупое хихиканье и шарканье ног очередной группы туристов: то ли наивные американцы с их квадратными фотокамерами, то ли английские юнцы, отправившиеся к опасностям и запретным удовольствиям в колониях.

И мы с Элистером, непочтительно устроившиеся с сигаретами у ног одного из бодисатв в тенечке. Посматривающие через амбразуру на ржаво-шоколадную чешую черепичных крыш города там, далеко, внизу – но в основном друг на друга.

– Элистер, что за детское упрямство? Зачем надо танцевать со мной именно в «Раннимеде»? Ну, будут неприятности. Мы ведь даже не говорим с вами о какой-нибудь там любви. Мы друзья, Элистер, и только. Если, конечно, может быть дружба между англичанином и португалкой. Да еще такой, у которой не меньше пинты малайской и сиамской крови.

– Почему это не может быть дружбы между англичанином и португалкой?

– Потому что ваши пираты украли у наших пиратов награбленное добро. Вот эту страну. Мои предки захватили и разграбили Малакку в начале шестнадцатого века. А потом появились сначала ваши союзники голландцы, а потом и сами ваши предки. Отобрали все награбленное, записали моих предков в «евразийцы» и отправились играть в свой крикет. Общего у нас с вами только одно – кровь пиратов.

– Амалия, мои предки, к сожалению, не пираты. А мирные шотландские пастухи.

– А вы поищите – может быть, какой-нибудь прадедушка был пиратом?

– Увы.

– Ну, и что тогда за пиратская идея – бросать своим собратьям вызов?

– Не впервые. Пусть вычтут у меня из жалованья за каждый танец с вами. И пусть вспомнят, в каком веке мы живем.

– К сожалению, не в лучшем. Вычтут, а то и будет хуже. Вам придется тогда бедствовать. Вы ведь не очень богаты? Хотя, раз вы англичанин, у вас в Калькутте свой домик, слуга и водонос?

– Так и есть, но это даже не рупии, а анны. Я респектабельно беден, как и положено шотландцу. А у вас есть домик и слуги?

– Да, и тоже двое. Я трудолюбивая молодая леди. Работать в кабаре – отличный способ зарабатывать деньги. Так вы любите бросать вызов, Элистер? В теннисе? Гольфе? Крикете?

– И не только. Когда я вижу дурака, то считаю: он создан для того, чтобы ему бросить вызов. Если начинает надоедать.

– Очень уж много дураков, Элистер. Может быть, не надо им на радость разбивать лоб о каменную стену? Может быть, лучше перехитрить их?

– О, вот это сложно. И долго. Лбом о стену – куда эффектнее… Но вы правы, Амалия. Мы с вами – два евразийца, я – в качестве почетного члена этого ордена, если примете. Нам надо быть умными.

– А они нас за это не любят, за ум, не правда ли? Знаете, что говорят ваши соотечественники о тех своих коллегах, которые изучают все эти бесчисленные китайские языки?

– Нет, в Калькутте таких нет.